Для того, чтобы попасть к Тиличо, нужно было сойти с кольцевого маршрута и потом вернуться на него. Мы шли обратно не совсем тем путём, сэкономив на вилке пару километров и подъём. Путь проходил через Upper Khangsar — верхний вариант деревни, в которой мы останавливались на пути к озеру. Верхний Кангсар встретил нас депрессивным безразличием пустых оконниц и дверных проёмов. От деревни остались только каменные стены. Кое-где на петлях ещё висели тяжёлые деревянные двери, запертые на щеколду, хотя внутри домов уже нечего было закрывать. На холмике камней с молитвами (ещё один способ механического считывания) уже выросла и высохла трава, и камни стали казаться ещё старше, чем они есть.

За одним из поворотов тропинки нам открывается вид на Мананг, районный центр. Мы проходили его несколько дней назад, оттуда свернув к озеру. На Мананге пока что заканчивается дорога для джипов и в деревни дальше идут пешком, подгоняя нагруженных лошадей. 

Кроме лошадей, по пути встречаются яки и дикие рогатые то ли олени, то ли козлы. Думаю, все эти животные предпочитают пастись где-то подальше от туристических маршрутов, поэтому самый распространённый вид жизни на тропинке — сапиенс с рюкзаком и торчащими из него палками.

Если ты хочешь похудеть, но не любишь ограничивающие диеты и утомительные йоги, у меня есть для тебя рецепт. При такой методике можно жрать что угодно и сколько влезет. Ничто больше не позволит тебе впихнуть в себя четыре сникерса в день без малейшего угрызения совести. И это при двойной порции макарон на ужин. Ты догадался: сходи в горы на пару недель. 

Нас пугали, что в походе предстоит прожить двадцать дней на дал бате, местном блюде из риса и бобов, на завтрак, обед и ужин. На самом деле все кухни предлагают хоть и одинаковое, но очень широкое меню из разных карри, спагетти, макарон, яиц и момо. За неделю похода мы научились выбирать на ужин четыре разных блюда и уничтожать их на двоих по мере приготовления. Но целых две недели нам понадобилось, чтобы научиться пользоваться дал батом. Оказалось, что это идеальное блюдо для остановки на обед. Во-первых, его быстро приносят. Во-вторых, оно всегда вкусное. И самое главное, можно просить бесконечной добавки. Начинается с того, что тебе предлагают добавить риса. Не отказывайся! Потом принесут жидкую кашицу из бобов, вторую часть блюда. И если повезёт, могут добавить ещё жареных овощей, соус или хрустящую лепёшку. И вот вместо одного блюда у тебя в желудке плещется казанок риса. И всё это по цене одной чашки кофе на Боро маркете. Идеально.

Рассматривать местные кухни — большое удовольствие. Эта кухня новая и не домашняя, в ней мало утвари. Кухня постарше сияет на тебя рядами отполированных ложек, мешалок, кастрюль, ковшиков и чайников, висящих на стенах в таком порядке, что место больше напоминает армию, чем непальское хозяйство. Здесь же чайный домик, он только открылся, со свежей побелкой, новой посудой и без туалета.

Я слишком поздно опомнилась считать упоминания Аннапурны на маршруте, но даже так можно уверенно сказать, что хотя бы один хостел в деревне должен так называться. Остальные хостелы, скорее всего, будут носить имена других близких вершин. В Непале названий хватит на всех. И даже если деревни рядом нет и в помине, Аннапурна нет-нет и проскочит где-то в углу поля зрения.

Когда мы пришли в отель Snowland, начал падать густой снег. Как в фильмах про рождество, красивый, медленный, который никогда на самом деле не выпадает на праздники. Он длился ровно столько, чтобы дать нам поужинать и выйти смотреть закат. Вокруг отеля было всего три дома, но жизнь возле них кипела. 

Всё вокруг было похоже на радиоспектакль. Воздух наполнился звуками, которые становились в очередь, нарастая без пауз, доходили до сознания. Шум воды превращался в крик птицы, тот заменялся неравномерным топотом копыт: лошадь хромала на одну ногу. Приглушённые голоса обсуждали подкову, рука хлопнула по крупу, зашелестело зерно в кормовом мешке. Постепенно звуки переросли в щенка, повизгивали от избытка энергии, глухо шлёпали лапами в игре. Из соседнего дома вышла старуха и произнесла длинный недовольный монолог. Девушка в шали, которой было адресовано возмущение, кричала кому-то другому в телефон отрывистые фразы, то и дело убирая с очков упавшую прядь волос. Так один за одним звуки громоздились друг на друга, как инструменты в оркестре, и так же постепенно начали затихать. Горы отражали последние лучи. Здесь нет электричества, только тусклые лампы горят от солнечных батарей. Пора спать.