Меня очень интересовало, чем же десятидневный поход в горы отличается от трёхдневных, в которых мы были до сих пор. Готовились мы намного дольше, чем ходили. Вещей брали меньше, чем обычно, взвешивая каждую мелочь на купленных для Семёна весах, и ссорясь заранее, кто что будет нести. Я даже купила новый объектив, на полкилограмма легче предыдущего, пластиковый, зато с хорошим зумом и стабилизатором. На него я уже успела рассердиться за неделю до поездки, потому что он придаёт фотографиям цвет мыльницы начала двухтысячных, но брать в горы портретник было чуть более чем бессмысленно, а старый — тяжело, так что я выбрала бесконечное нытьё и взяла с собой новый зум. В результате, кажется, в будущие поездки я обречена брать два объектива, потому что зум и лёгкость — это полезно, а при контрастах дневного света недостатки пластика не очень заметны.

Мы ходили по Доломитам, которые в английском языке уже не Альпы, по маршруту Alta Via 1. На всём пути расставлены рефуджио, или хаты, — большие дома со столовой и общими спальными комнатами. К некоторым есть доступ автомобилей, к некоторым нет. Некоторые зимой закрыты, некоторые работают для лыжников. В этих хатах мы спали и ели, что позволило нам ещё больше сэкономить вес рюкзака: нет спальников, палатки, из еды только вода и снеки. Мой рюкзак весил не больше, чем когда я его беру в соседний парк с ноутом и бутербродами. Это значительно облегчало нам участь, а заодно и кошелёк, потому что ночёвка вдвоём в комнате с двухэтажными кроватями стоила больше, чем номер в средневековом замке в уютном городке Майорки.

Все хаты Ваня забронировал за месяц до приезда, при этом некоторые из них уже были заняты. Тем не менее, на пути нам встречались безрассудные, как нам казалось, туристы, которые не особенно планировали маршрут и просто шли куда попадут, и при этом ночевали с нами в одной комнате. Многие из хат имеют отдельные сараи, которые остаются открытыми на зиму, и в них тоже можно вписать пару заблудившихся туристов, но там иногда такой бардак, что лучше поставить палатку.

Сейчас кажется бессмысленным сортировать фото по датам, но как-то нужно разделить эти тысячи снимков, поэтому я буду выкладывать по дням в порядке их привлекательности и свежести воспоминаний. Это утро предпоследнего дня маршрута. Нам предстоит пройти самый маленький отрезок по километражу, но впереди крутой спуск с сыпучими камнями и прогноз дождя, поэтому мы выходим в половине седьмого, не позавтракав. Как позже выяснилось, решение пропустить завтрак было правильное, потому что в рефуджио внезапно и совершенно неожиданно закончилось молоко, ггг. 

Наверное, если бы меня спросили об этом в горах, я бы ответила более романтично, но сейчас мне кажется, что основное влияние длительного похода на нас — это введение в привычку новой рутины. Ты просыпаешься рано, завтракаешь бутербродом с отстойным кофе, пока у тебя из ушей не лезет сыр, потом берёшь палки и тулишь вверх. Или вниз, а потом всё равно вверх. Тулишь долго. Сначала бодрячком, потом поругивая камни под ногами, считая вдохи-выдохи, делая всё чаще остановки на пофоткать. И когда тебе кажется, что вот уже пора бы за следующим склоном показаться рефуджию, оказывается, что вы прошли только половину пути. Зато потом ты приходишь как король, отмываешь своё горящее от солнца лицо, и оставшееся время балуешься: книги, карты, бестолковое лежание, алкоголь. Нечего думать и решать: в книге прописаны 11 дней маршрута и весь выбор часто состоит между сложным и простым вариантом. Я не осознавала, как важна эта ежедневная рутина, пока переход в другую, уже забытую, не выбил меня совсем из колеи. То странное затуманенное восприятие мира вокруг сложно объяснить тоской по перебиранию ногами под палящим солнцем и однообразной диете без овощей.

Каждый вечер я ловила себя на ощущении, что утро было две недели назад. Столько всего было пройдено и увидено за день, что он с трудом укладывался в понимание обычного дня, хотя и заканчивался на пару часов раньше, чем обычный. Поэтому мы со спокойной душой вечером заказывали наши ликёры, зная, что мы проснёмся через пару недель с лёгким чувством недоумения к будильнику, но без похмелья. 

Вокруг летало много птиц, но животный мир не радовал таким разнообразием, как американские парки. Чаще всего нам встречались сурки и домашние собаки. Сурки обычно держались на почтительном расстоянии и при твоём появлении громко свистели, предупреждая своих собратьев об опасности. Только в один из дней мы шли по спокойной тропинке, где было мало людей, и где мы смогли довольно убедительно изображать истуканов, чтобы животные перестали обращать на нас внимание и занялись своими семейными делами. Четверо малышей играли друг с другом, а взрослые в это время грелись на камне, распластавшись в виде полотенца. Потом один решил принять участие в воспитании детей и начал их чистить и вылизывать, что малому не очень нравилось, но он никак не мог избежать этого проявления родительской любви.

Второй вид животных — это собаки. У каждого рефуджио почему-то есть своя собака, но кроме них, иногда встречались породистые ходоки, сопровождающие своих хозяев. Такие, правда, не ходили по нашему маршруту, а гуляли по тропинкам недалеко от цивилизации.

По нашему маршруту шло много людей, и на каждом втором столе вечером можно было увидеть синюю книжечку Cicerone с (недостаточно) подробным описанием каждого дня. Поэтому со многими из попутчиков мы встречались каждый вечер в одном хате, а под конец уже и шли вместе, постоянно друг друга обгоняя. Многие были рады поговорить, и часто вечера походили на фуршет, а не на отдых после похода. В первые дни мы этого не очень понимали и сторонились незнакомых, а потом уже привыкли к быстрому обмену информацией — кто откуда и по какому пути идёт, после которого следует более интересный разговор. К тому же, если ты в своей компании несколько раз со всеми пересрался, то незнакомые люди перестают казаться такими уж грубыми и вонючими, как казались в начале похода. 

Было много разных компаний, семей и соло туристов, и с некоторыми из них мы подружились. Особенно мне, пожалуй, запомнятся четыре шотландца, мастера шуток и многоголосового пения, игр в карты и насвистывания мелодий на крутом подъёме. Ребята шли как паровоз, не торопясь и не останавливаясь, достаточно быстро,  и всё время бодро и с песнями. Они вставали немного позже, и когда мы выходили, ещё наслаждались завтраком, но почти неизбежно оказывались в следующем хате раньше нас. Один раз они пришли немного позже, и выяснилось, что причиной тому нечаянный крюк в несколько километров, который они сделали, не заметив развилки. Когда мы подходили к рефуджию, они обычно уже пили пиво на солнышке, жонглируя искромётными шутками и наслаждаясь жизнью. Играли они в основном в вист, научили играть и нас, из-за чего в столовых последних хат был недостаток игральных колод (никто не берёт свои карты, это же лишний вес ;).

Десятидневный поход прокачивает состояние внутреннего спокойствия и медитации, пока ты идёшь по маршруту. Всё, за чем тебе нужно следить, — это камни под ногами и дыхание. В остальном мысли разбредаются куда им заблагорассудится. Первых дней хватает, чтобы передумать всё, что было до похода, и потом можно просто наблюдать происходящее вокруг, без оценки и попытки представить, как ты об этом будешь рассказывать друзьям. Это состояние равновесия испаряется, как только на одиннадцатый день мы доходим до автобусной остановки, а в мыслях уже сидим в обратном самолёте, и нам печально.