First day of Annapurna circuit
Непальские автобусы не ограничиваются колёсами, двигателем и металлическим корпусом. Они не заканчиваются багажным отделением, а начинаются намного раньше водительского кресла. Мы ещё этого не понимаем, нам кажется, что нужно просто добраться из одной точки в другую, а как — не важно. А в пути выясняется, что нельзя просто взять и приехать в пункт б. Что любая поездка на непальском автобусе — большое обязательство, и что она проходит жирной полосой через все твои впечатления, и хвост этой кометы может перечеркнуть твои планы на ближайшую неделю. И нужно хорошо подумать, прежде чем покупать билет.
Но я пугаю, а на самом деле это же романтика. В Непале нет железных дорог, вместо проводника с чаем тут ходит кондуктор с бутылками воды и пакетиками, а из колонок вместо блатняка играет индийская попса — самая благодатная музыка для автобусов, которая придаёт всей затее оттенок аттракциона или сцены из мюзикла. Люди делают селфи, хрустят чипсами, снимают в открытом окне видео, рискуя уронить телефон в пропасть под нами.
И отдельным пунктом во всём этом мире путешественника, где ты кажешься себе свободным как ветер, хотя на самом деле уже полчаса стоишь на месте в пробке, являются остановки. Эти придорожные туалеты, рестораны и магазины, неизменные спутники поездок, и есть самые большие храмы дорожной романтики. В просторном тёмном помещении кто-то с запыленным выражением лица поставит перед тобой тарелку с подозрительной бурдой, и вот она, галочка напротив графы обеда. Еда в таких местах никогда не бывает вкусная: вряд ли кто-то будет жаловаться, ведь тебе для этого нужно пережить обратный автобус.
За восемь часов такой поездки кажется, будто мы уже в Индии, но на самом деле не проехали и двухсот километров. Кажется, будто основная костотряска уже позади, но мы только приехали в настоящие горы, к дорогам, где автобус уже не пройдёт.
Зато из закрытого пространства автобуса хорошо наблюдать за людьми. И не только продавцами чая, восседающими на ящиках в тени проезжающих мимо магазинов. В вязком покачивании и подпрыгивании, в постоянных пробках, навстречу едут такие же люди, уморенные долгим путешествием, со спящими детьми на руках, спят сами, или активно жестикулируют в разговоре, или рассматривают тебя в ответ. А в местном автобусе — только успевай запоминать.
К нам подсел какой-то парень навеселе и стал рассказывать, что он гид из Катманду, что собирается в Сидней, купит там машину и будет проезжать на ней 500 км за два часа. Что-то ещё долго втирал, но мы слабо поддерживали разговор. Выходя на своей остановке, сказал нам, будто в оправдание: ведь не могу жить без денег. Приберёг напоследок такой простой способ открыть попутчикам совсем другой мир, сложную систему взаимодействий, с которой главным топливом является не воздух, вода или нефть, а бумага специального формата из определённой типографии. И ушёл, оставил меня в печали от того, что я-то тоже не могу, просто у меня не бывает причины об этом задуматься.
Но печаль длилась недолго, потому что в глубине автобуса кто-то взмахнул рукой, и оранжевое сари вспыхнуло огненным фениксом на случайном солнце в тёмном салоне. И пришлось размышлять о причинах такой разницы в использовании цветов в наших культурах.
Удивительно для нас выглядит сельская молодёжь. Это самые стильные люди в стране. Я про парней, девочки — те носят свой шальвар-камиз, штаны с длинной пёстрой рубашкой, и не парятся. А парням нужно выделиться. Вот и ездят на тракторах стиляги в обтягивающих джинсах, с гулькой отросших волос на затылке и серьгами в ушах (серьги они с детства носят, так что это скорее традиция). Интересно, что футболки носят только молодые модники: большинство мужчин одето в рубашки. Повыше, где холодно и не особенно щегольнёшь, рубашки уступают спортивным костюмам, а те — пуховым курткам. Но ребят всё равно выдаёт модная причёска с торчащим чубом. Здесь явно не стыдно выглядеть стильным, и никто не упрекнёт тебя в недостатке мужества за гель на волосах.
Есть и особый вид азиатской моды, замеченный нами ещё в Мьянме: отпускать длинные ногти, показывая этим, что у тебя престижная непыльная работа (на примере — рука официанта в достаточно-таки пыльном придорожном кафе). Ногти иногда мешают и ломаются, но это ничего, один ноготь можно обрезать, а остальные пусть остаются для красоты.
Данте ничего не понимал в чистилищах и адах. На самом деле в чистилище бесконечно поднимаешься в скользких кедах по острой щебёнке к рефуджио на высоте 4000 метров под вулканом Котопакси. А вот поездка на джипе из Бульбуле в Чамдже придётся уже на какой-то серьёзный, четвёртый или пятый, круг.
Поездка на джипе обычно довольно весёлое предприятие. Садятся в него обычно не просто так, а перед каким-то приключением, и от этого веселее прыгать по дорожным кочкам. У пассажиров джипа горят глаза, развеваются волосы, а рот приоткрыт в ожидании чудес. Но в нашем джипе фан закончился в первые десять минут, когда мы поняли, что наша скорость ненамного отличается от пешеходной, а количество синяков нарастает с каждой минутой. Рот мы тоже открыли, но только чтобы не клацать зубами. Дорога была не то чтобы плохая, она была стиральной доской из острых камней. Чтобы не ебануться головой о дверь, приходилось держаться за остробокую ручку, пальцы затекали очень быстро. Чтобы не было желания их разжимать, в десяти сантиметрах от дороги приютилась темнеющая пропасть. В таком режиме мы проехали пять часов вместо ожидаемых трёх с половиной, собирая по пути местных автостопщиков и загружая-разгружая грузы в деревнях. Была и стандартная остановка на смену колеса: с такими дорогами не удивительно, что колёса дырявятся как чулки, но они ведь и изначально не намного толще. Вначале мы даже вомущались на каждой остановке: мы же торопимся, зачем время терять. К концу поездки чувствовали благодарность за очередную стоянку на разгрузку ящиков, и даже хотелось, чтобы грузов было побольше, чтобы было время постоять на твёрдой, никуда не увиливающей, не прыгающей безумно, земле. Когда нас наконец высадили в последней деревне, мы даже не сопротивлялись выбору водителя, а покорно зашли в предоставленный лодж, лишь бы бросить где-то свои страдальческие ягодицы. Было ощущение, будто тебя пять часов отжимали в стиральной машинке с битами и мячами для гольфа.
В лоджах, где мы останавливались, менялись хозяева, материал строения, высота, появлялись и исчезали розетки, но основные принципы оставались одинаковыми. Минимального размера комната с двумя кроватями и окном служила нам приютом много дней. Иногда в ней появлялся столик, иногда в стене были вбиты гвозди для вещей, иногда даже был свой туалет, пару раз даже с горячим душем, но это роскошь. На кроватях всегда была пара одеял, но постельное бельё никогда не выглядело свежим и мы всё время спали в спальниках, хотя в начале маршрута было ещё для них жарко.
В следующий день мы встали поздно и под нарастающую жару поползли наверх. Горы почти сразу утонули в голубой дымке. Тропинка была хорошо протоптанной, иногда выложенная каменными ступенями, иногда прерывающаяся подвесными мостами. С другой стороны долины бледнела дорога для джипов, но у меня не возникало желания проехаться по ней ещё раз. Спасибо, я лучше дольше, но пешком.
Монотонность ступенек прерывали птицы и огромные ящерицы, размером с небольшую крысу. Один раз даже увидели семейство обезьян в дереве, штук десять. Пока мы их рассматривали, они начали сигать с веток в кусты внизу, и на дереве осталась только мама с ребёнком, больше похожим на старика-профессора (только очков не хватает). Потом она его таки ухватила поудобнее и тоже нырнула в кусты.
